Рихард Вагнер: интерпретация культа

Часть первая. Опера"Золото Рейна". По версии режиссера Франка Касторфа, Дочери Рейна, крашеные пышногрудые блондинки, резвятся не на Рейне. Они проживают в мотеле где-то на просторах Техаса: принимают солнечные ванны, жарят на гриле аппетитные сосиски и вывешивают на просушку кружевное нижнее белье. Рейн присутствует лишь как цитата: в виде бассейна в мотеле Golden Motel.

Из отличного ансамбля певцов хочется выделить невероятного Фазольта - Гюнтера Гройсбёка (Guenther Groissböck), кстати, одного из ведущих в Германии исполнителей партии Бориса Годунова. Он превращает своего персонажа - в общем-то, второго плана - в филигранный образ, в котором есть и зло, и нежность, и страсть. Истинно вагнеровский герой.

Постановка нашпигована цитатами из фильмов Тарантино, Линча, американских лент Вендерса (Wim Wenders). На сцене много секса, алкоголя, то и дело кого-то бьют ногами. Кино как вторая реальность на театральной сцене - фирменный прием режиссера Франка Касторфа. На экран – крышу мотеля – почти непрерывно в режиме реального времени транслируется происходящее на сцене и за сценой.

Часть вторая. Опера ''Валькирия''. Нашим взглядам открывается гигантская дощатая конструкция. Сценограф Александар Денич, многократно работавший с Эмиром Кустурицей, создает собственный мир, мистический и будящий фантазию. В контексте концепции режиссера Франка Касторфа эта конструкция должна быть одновременно буровой вышкой и фермой, где обитает Хундинг со своей женой.

По версии режиссера Франка Касторфа, нефть - это золото Рейна и перстень всевластия нашего времени. Действие "Валькирии" перенесено в Баку. Деревянный барак при нефтеперерабатывающей фабрике украшают русскоязычные лозунги из серии "Больше нефти и газа для любимой родины!" В финале под гипнотические звуки заклинания огня на сцене загорается гигантская газовая конфорка…

После премьеры "Валькирии" можно было сказать с определенностью: в новом байройтском "Кольце" есть феерический дирижер Кирилл Петренко. Вагнеровская тетралогия ставится на основанном композитором фестивале редко и, как правило, становится вехой в истории немецкой оперы. То, что столь ответственное дело было поручено маэстро, родившемуся 41 год назад в Сибири, уже можно считать сенсацией.

Часть третья. Опера "Зигфрид". Большую часть сцены занимает гигантский барельеф, явно "цитирующий" гору Рашмор в Южной Дакоте, в гранитной породе которой высечены скульптурные портреты президентов США. Только на сцене в Байройте мы видим вместо них Маркса, Ленина, Сталина и Мао. Видимо, по мнению режиссера, когда речь заходит о нефти, границы между капитализмом и коммунизмом стираются...

По словам Франка Касторфа, его, "как и Вагнера, интересует искусство как форма терроризма". В "Зигфриде" он наглядно показал, что имеет в виду. Так, в сцене ковки меча Зигфрид вытаскивает на авансцену два деревянных ящика с автоматами Калашникова. Фафнера он расстреливает очередью из автомата. А со своим воспитателем Миме Зигфрид жестоко расправляется, трижды всадив ему нож в живот.

Часть четвертая. "Гибель богов". На сей раз сценограф отправил публику в берлинский район Кройцберг. Здесь Хаген и Гунтер владеют закусочной, где продается немецко-турецкая разновидность шаурмы. Дом стоит на германо-германской границе, некогда имевшей место быть. В финальной части мы оказываемся перед Нью-йоркской фондовой биржей, где, по мысли постановщиков, сходятся нити мирового господства.

Грандиозно, в стиле брехтовского театра, поставлены хоровые сцены. Первое действие "Гибели богов" длится около двух часов без перерыва. Опера считается одной из труднейших в мировом репертуаре, как для оркестра, так и для солистов. Они со своей задачей справились отлично.

И здесь, в "Гибели богов", не обошлось без моментов, заведомо ориентированных на скандал: так, Хаген забивает Зигфрида деревянной дубинкой, а дочери Рейна по-прежнему занимаются проституцией и манят героя в лимузин-кабриолет.

У "Кольца нибелунга" 2013 года, поставленного Франком Касторфом, есть масса сильных сторон. В частности - мощная работа сценографа, осветителей и костюмеров, а также феерические и хорошо использованные (явная заслуга режиссуры!) актерские данные певцов.

Касторф, видимо, не имея опыта работы с оперой и, в частности, с музыкой Вагнера, ставил исключительно либретто, а не партитуру. Осовременивая идею, он "вычитает" из "Кольца" многое из того, что было заложено Вагнером изначально: психологическое, политическое и социально значимое для композитора. Цинизм, с которым Касторф расправляется с возвышенным в партитуре, становится самоцелью.

Спектакль после спектакля: после поклонов исполнителей на байройтскую сцену вышли режиссер Франк Касторф (на фото) и его команда. Минут десять они купались в негодовании публики, шквалах "фу" и свиста. Режиссер не уходил, будто получая удовольствие от происходящего, и даже вертел пальцем у виска, поглядывая в сторону "островков" особенно интенсивного негодования.